Индийский дневник

Часть первая. Бомбей, октябрь 2004

Бомбей, октябрь 2004
Когда я летела в Бомбей с пересадкой в Карачи и Дубае, в самолете меня едва не выдали замуж. Обслуживающий персонал на борту состоит из пакистанцев. Управившись со своими обязанностями, ко мне подсела симпатичная улыбчивая стюардесса. Ее зовут Рубина. Я немного удивилась, но от компании не отказалась, так как все равно делать было нечего, и спать не хотелось. В ходе беседы выяснилось, что я ей приглянулась, и она хочет сосватать меня своему брату, который живет в Америке. Золото, а не человек, заботливый и добрый. В общем, мечта любой женщины. На мои робкие возражения, что я вегетарианка, а он мусульманин, естественно, любящий мясо, Рубина меня успокоила, мол, ничего, это нормально. Типа, мне разрешается быть вегетарианкой. Спасибо. В общем, только когда Рубина узнала, что я не свободна, она сильно огорчилась и оставила свои попытки. Но меня эта история повеселила.
Мне и всем, кто летит в Индию, пришлось пересесть на другой самолет в Дубае. Из Москвы в Пакистан и в Арабские Эмираты летело много русских и пакистанцев. А из Дубая в Бомбей летели практически только индусы и одна я. Заняв свое место в самолете, я сразу почувствовала разницу между предыдущими попутчиками и нынешними. В меня впились пытливые взгляды всех присутствующих. Куда ни посмотришь, – натолкнешься на круглые глаза, пристально глядящие на тебя. Кто-то даже улыбается, строит глазки и подает какие-то странные сигналы с помощью мимики. Я старалась не смотреть по сторонам и не делать никаких лишних движений, чтобы не привлекать к себе внимания. Но это не помогает, потому что внимание индусов привлекают к себе вовсе не мои движения, а просто мой цвет кожи сам по себе.
В аэропорту меня встретил Атмататтва. Я была безумно рада его видеть. Он почти не изменился, только чуть-чуть больше поседел. Мы погрузили мои вещи в багажник и втиснулись в тесный салон такси. Снаружи стояла дикая жара, но то, что ждало меня внутри машины, было просто печкой. Как в сауне. Я почувствовала себя плоховато, в голове так шумело, что я плохо слышала.
По дороге Атмататтва задавал какие-то вопросы, но я от переизбытка впечатлений, жары и усталости почти напрочь забыла английский. Даже простые слова типа «хау ар ю» приводили меня в ступор и заставляли лихорадочно перебирать в голове весь мой словарный запас.
Мы переночевали в Бомбее в семье Атмататтвиных друзей. Глава семьи, Венкатешвар, работает в аэропорту. Я попала на празднование Дурга пуджи. Вечером Венкатешвар свозил меня на концерт местной поп группы. Группа состояла из двух девушек, одетых в ярко розовые одежды, и называлась «pretty and pinky». Они пели песни, посвященные Деви, в неком подобии современной обработки. То есть, это были традиционные индийские мелодии, исполненные на синтезаторе плюс примитивный попсовый ритм. Народу было море, просто столпотворение. Мы не нашли места вблизи, чтобы припарковать машину, и нам пришлось оставить ее за несколько кварталов. Публика была наряжена в пестрые национальные костюмы, расшитые стразами, бисером, ракушками и зеркальцами. У многих девушек были ярко раскрашенные лица и ладони, а их руки, ноги, уши, шеи и носы были рясно увешаны тяжелыми украшениями.
После концерта мы заехали в небольшой храм Махишамардини. Махишамардини – это одно из имен Деви, которая убила демона Махеша. Это был день Наваратри, посвященный богине Чанди. В храме на полу была нарисована янтра Чанди, а рядом с ней дымились остатки жертвенного огня после ягьи. Янтра была нарисована подкрашенной рисовой мукой. Использовались 5 цветов: белый, черный, красный, желтый и зеленый. Мне разрешили сфотографировать янтру.
Вернулись мы поздно. Впечатлений столько, что этот день мне показался неестественно длинным. Венкатешвар, Джаянти и их сын посмотрели мои рисунки, и почему-то им особенно понравился рисунок танцующей Кали. Я подарила этот рисунок Венкатешвару, и он был очень рад. Венкатешвар ежедневно совершает пуджи Кришне на своем домашнем алтаре, повторяет на четках Харе Кришна мантру и дружит с ИСККОН, но при этом не страдает сектантством и фанатизмом.
На следующий день рано утром мы с Атмататтвой выехали из Бомбея в Васай. Рано мы вышли потому, что чуть позже, после шести утра, на станции будет огромная толпа людей, и в электрички невозможно будет влезть. Через полчаса мы были на месте. Васай – это пригород Бомбея.
Мы приехали к хозяйке и преподавательнице танцевальной школы. Ее зовут Читра. Она со своим мужем и свекровью живет в небольшой квартире, а через квартал от ее дома снимает помещение для школы искусств. Это тоже небольшая квартира на первом этаже многоэтажного дома. Кроме танцев там преподают музыку и пение. Там учатся дети возрастом от четырех до восемнадцати лет. В основном девочки. Вернее, среди тех, кто учится танцевать, мальчиков нет вообще, некоторые мальчики приходят на уроки музыки и пения. Старшие ученицы уже сами ведут уроки танца для младших, заменяя Читру. Нас поселили в помещении танцевальной школы. Кроватей там нет. Мы спали на полу, на циновках. Сначала я ужаснулась при виде такой «постели», а потом привыкла. За день так устаешь от жары и впечатлений, что даже на полу засыпаешь без проблем.
В комнате, где проходят занятия, находится алтарь. На алтаре стоит Шива Натарадж, и во время Дурга пуджи стояла фигура Дурги на льве. В первый день, когда мы прибыли, в этой танцевальной школе собралось много детей по случаю Дурга пуджи. Атмататтва усадил учениц особым образом, так, чтобы образовывались ровные ряды полукруглой формы, с одинаковыми расстояниями между сидящими. Как будто алтарь в углу комнаты – это центр, из которого исходят концентрические круги. Впереди усадили самых маленьких, а сзади, у стены теснились родители учеников, которые также принимали участие в церемонии. Перед каждым присутствующим стояла тарелочка с кункумом и пустой банановый лист. Атмататтва читал Деви Сахасранаму. В начале каждого куплета все хором повторяли «Ом Аим Хрим Шрим», брали кункум из тарелочки, и, мысленно предлагая его Дурге, перекладывали на банановый лист. Церемония продолжалась больше часа. Потом девочки по очереди подносили свои подарки Читре, так как она их гуру. Подарки в основном состояли из сладостей и фруктов. Кто-то также давал деньги. В конце всем присутствующим раздали эти сладости и предложенный Деви кункум. Кункумом они ставят себе красные точки на лоб, используя при этом средний палец правой руки.
Затем ученицам стали выдавать дипломы. Это были белые листы формата А4 из плотной глянцевой бумаги, на которых в витиеватой рамочке и нарядным шрифтом были написаны названия учебного заведения, имя ученика и что-то еще. Я не уточняла, что это за дипломы и зачем их выдают, так как, честно говоря, мне было все равно. Индусы славятся своей трепетной любовью к разным дипломам, сертификатам, благодарностям, почетным грамотам и прочим бумагам, на которых написано их имя, и которые можно в рамочке повесить на стенку и с гордостью показывать гостям. Выдавать дипломы поручили Атмататтве, так как Читра была занята какими-то организационными делами. Да и детям было веселей, потому что они его обожают и готовы висеть на нем гроздями. Чтобы не мешать уборке алтарной после пуджи, Атмататтва уселся на кухне, и детей вызывали по очереди. Я примостилась рядышком в углу и наблюдала за всей этой суматохой. Мне хотелось, чтобы все поскорей убрались, и тогда я смогла бы упасть на циновку и заснуть. Я удивлялась, откуда у Атмататтвы столько энергии, что он не только не выглядит уставшим, но еще и оживленно болтает с детьми и смешит их. Вручение дипломов вызывало у детей дикий восторг. Получив свою бумагу, одни носились с ней по всей комнате, показывая друзьям, а другие отдавали ее своим сияющим от гордости родителям. Вся эта компания разошлась поздно вечером.
Мы прожили в Васае почти две недели. Мы ждали приезда Радха-Кришны. Радха-Кришна должен сопровождать меня в дальнейших поездках по югу Индии, а Атмататтве нужно было уехать в Ченнай (Мадрас).
Обедать мы ходили к Читре домой. У нее дома чисто и уютно. Читра, ее свекровь и муж встречали меня как почетного гостя. Они старались мне всячески угодить. Читра даже подарила мне симпатичный шальвар камиз. Мне было очень неловко, такое ощущение, что тебя принимают по ошибке за кого-то другого. Вскоре я освоилась и стала помогать Читре готовить и подавать на стол (вернее, на пол). Особенно увлекательно было жарить пури. У них есть специальный круглый чугунный пресс, которым шарики теста превращают в тонкую лепешку.
Мне было трудно привыкнуть к их еде. Перца кладут столько, что кроме огня никаких других ощущений во рту нет. Читра расстраивалась, видя, что я мало ем. Она старалась как можно больше меня накормить. Когда она видела, что я ем много, она сияла от счастья. Сложность состоит в том, что единственное блюдо, которое не содержит никаких специй, это рис. Но рис сам по себе даже не соленый, так что его невозможно есть без других блюд. А все другие блюда – чатни, дал и самбар (овощное блюдо) – обязательно очень острые. Но я все-таки приспособилась есть эту огненную еду, разбавляя ее йогуртом. Вообще, когда из сострадания ко мне они клали в блюда меньше чили, все было восхитительно вкусное. Особенно мне нравятся их крохотные баклажанчики, которые готовят целиком. Едят они, сидя на полу и руками, и я тоже ела руками вместе с ними. Ложка даже казалась чем-то инородным и ненужным.
Атмататтва с самого первого дня с каким-то маниакальным рвением постоянно заставлял меня много есть. Может быть, это было бы и не много при других обстоятельствах, но в такую жару хотелось только воды и фруктов. Но он не слушал никаких отговорок, и просто стоял над душой до тех пор, пока я не съем столько, сколько, по его мнению, я должна была съесть. Каждое утро он ходит на прогулки. Возвращаясь, он приносил к завтраку какие-нибудь закуски, овощи и фрукты. Видя, что я не восторге от «огненной» Читриной еды, он говорил мне, что, все время, пока он совершает свои прогулки, думает только о том, чтобы такого купить, чтобы я это ела. По утрам я делала салат и бутерброды, и этим мы завтракали. И еще Атмататтва покупал хрустящие пакоры с луком. Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду с удовольствием уплетать лук, я бы никогда не поверила. Я не люблю лук ни в каком виде. Но, зажаренный тонкими ломтиками в хрустящем тесте со специями, он был безумно вкусным.
Один раз я напросилась пойти на утреннюю прогулку вместе с Атмататтвой. Гулять мне вообще-то всегда нравится. Но все время по дороге на меня так пялились прохожие, что больше на прогулки я решила не ходить.
Как только я поселилась в танцевальной школе, вокруг меня стали постоянно кучковаться любопытные дети и их родители. Все стремились со мной поговорить и затащить к себе в гости. Один раз мы сходили в гости к семье танцовщицы по имени Бхарати. Меня шокировало то, что у них дома вся члены семьи, как полагается, коснулись стоп Атмататтвы, а потом и моих. Я хотела куда-нибудь улизнуть, но Атмататтва сказал «take it easy», и я смирилась. Сначала нам торжественно вручили подарки. Мне подарили ярко раскрашенную статуэтку Радха-Кришна в стеклянной коробочке. У кого бы я в гостях ни была, каждый старался что-нибудь подарить. Вообще я в полной мере ощутила на себе настоящее индийское гостеприимство.
Нас накормили роскошным обедом. Видимо, узнав о моих вкусовых пристрастиях, они приготовили несколько блюд с щадящим количеством перца. То есть, перец все равно чувствуется так, что среднестатистический русский человек не смог бы это есть. Но по сравнению с Читриной кухней это было просто детское питание. Читра вместе со свекровью тоже была там. Увидев, с каким аппетитом я уплетаю обед, она заревновала, что у нее я так не ем. В конце подали два вида невероятно вкусного мороженного. После обеда они показали нам свою квартиру. Провели во все комнаты, рассказали, кто где спит и кто чем занимается. У индусов принято водить гостей по своему жилищу и показывать все его уголки.
В другой раз нас пригласили посетить христианское богослужение. Любопытно было посмотреть на индийских христиан. Собрание было у одних людей на дому, в небольшой квартире. Квартира была заполнена людьми. У стены стоит стол, который у них используется как алтарь. Над столом висят изображения Иисуса и Марии. Иисус нарисован очень по-индийски, с глазами Кришны. Из другой комнаты с пением торжественно внесли фигуру Марии в стеклянном кубе и поставили на стол, усыпанный розами. Все начали петь. Пели с большим энтузиазмом. В определенный момент какие-то молитвы пели дети, а взрослые повторяли за ними. После пения принесли угощение. Среди всего прочего был цыпленок. Мы скромно «угостились» картофельными чипсами, а я еще и джалеби, и ушли. По пути домой обсуждали индийское христианство. Атмататтва прикалывался над ними. Говорит, как это бывшие хинду-вегетарианцы становятся христианами. Да очень просто. Чтобы стать христианином, достаточно съесть цыпленка. Цыпленок делает из индуса христианина.
А я подметила, что, несмотря на принятие иностранной, отличной от индуизма религии, индусы все равно остаются индусами, и привносят в христианство очень много индуизма. Меняется только Божество на алтаре и внешние атрибуты, а дух и манера почитания Бога все равно остаются чисто индийскими. Такое впечатление, что Иисус Христос был гостеприимно внесен в пантеон индийских богов, и ему поклоняются также, как Ганеше, Деви и другим богам. Я не один раз видела в автобусах в кабинке водителя маленький иконостас – рельефные, позолоченные и раскрашенные изображения богов в рамочке, украшенной разноцветными маленькими лампочками. Часто это бывает стандартная «компания» любимых богов – Лакшми, Ганеша, Сарасвати. Но нередко я видела и такой иконостас – Иисус Христос, Ганеша и Лакшми. Увидев в первый раз такую «Троицу» вместе в одной нарядной рамочке, я чуть дар речи не потеряла, а потом привыкла.
Мама одной учащейся христианка, ее зовут Эспиранса. Сокращенно все ее называют Эспи. Она живет в том же доме, где проводилось собрание, в соседней квартире, и они с мужем принимают в христианской деятельности активное участие. Эспи как-то пригласила нас к себе на завтрак. Вместе с нами также пошла Читра, а она довольно медлительная и рассеянная, поэтому на «завтрак» мы прибыли уже в полдень. Эспи рассказала свою историю. Ее родители были христианами, так что она христианка с рождения. Ее муж очень ревностный христианин. У них трое детей. Одна из дочерей влюбилась и вышла замуж на индуса. Индусов, так или иначе исповедующих индуизм, называют одним словом «хинду». В общем, дочь вышла замуж за хинду, а ее отец очень сильно протестовал против такого брака. Но дочь решила сделать свой выбор самостоятельно, за что и поплатилась. Теперь отец отказался от нее, даже видеть не хочет и не пускает на порог своего дома. Когда дочь приезжала в Васай, ей приходилось останавливаться в гостинице, а Эспи тайком ходила повидаться с ней. Для Эспи это жуткая ситуация, она любит свою дочь, но не может ослушаться мужа. Если бы мог этот папаша посмотреть на себя со стороны, то в чем его принципиальное отличие от таких же фанатичных хинду с их кастовой системой или от мусульман? Только фигурка на алтаре другая, а нутро то же самое.
Через неделю приехал Радха-Кришна, которого мы ждали. Это такой дедулька с седой бородой и серыми глазами. Он родом из Кералы, его родной язык малаялам.
В то время пока я там жила, в школах закончились экзамены и наступили каникулы. Читра решила устроить ученикам праздник, и мы большой компанией выехали на пикник, на пляж. Океан был удивительно гладким и спокойным как озеро. Вода была черная, в основном из-за черного песка и ила, отчасти из-за мусора. Мусора в воде было очень много. Мы зашли только по колени. Купаться никто не горел желанием. Атмататтва в своем репертуаре – устроил импровизированное предложение воды Сурье. Он громко произносил мантры, мы хором повторяли, одновременно зачерпывая воду и предлагая ее Солнцу. Сначала пуджа была несколько хаотичной и воспринималась детьми как игра. Но Атмататтва настаивал, чтобы, предлагая воду Сурье, все мысленно представляли, что они действительно протягивают свои ладони с водой к Сурье и поливают его; при этом расстояние перестает существовать, возникает ощущение контакта с Божеством. Дети воодушевились и выполняли пуджу со всей серьезностью и энтузиазмом. Вдоль берега растут пальмы и какие-то хвойные деревья, похожие на сосны, под которыми валяются крохотные шишечки. Подстелив газеты, мы сели в круг и съели свои припасы. Когда возвращались домой, было уже темно.
На следующий день я проснулась раньше, чем зазвенел будильник. Атмататтва уже встал и был в душе. Радха-Кришна еще мирно храпел. И вдруг зазвонил мобильник Атмататтвы. Звонила Читра – она и группа детей заждались нас на железнодорожной станции. Мы вскочили, наспех оделись и побежали. Я до этого краем уха слышала, что намечается поездка в Чоупати. Но, так как они обсуждают свои дела на тамильском языке, я не знала подробностей. Одна из этих «подробностей» – это то, что сбор назначен в 6 утра на вокзале. Атмататтва об этом благополучно забыл, а я даже ни о чем не подозревала. Мы опоздали всего на полчаса, а это практически вовремя по индийским меркам.
Пару поездов мы пропустили, потому что влезть было невозможно; толпы людей свисают из дверей. В третий поезд мы втиснулись. Хорошо, что у них есть вагоны отдельно для женщин. Во-первых, если бы все вагоны были общими, то не всякой женщине было бы под силу протолкнуться к вагону среди мужчин. А во-вторых, в отдельном вагоне женщины избавлены от общества многочисленных озабоченных бабников, которые не упускают случая воспользоваться давкой. В общем, мы с Читрой и девчонками втолкались в женский вагон, а Атмататтва и Радха-Кришна ехали в другом вагоне. Дорога заняла около полутора часов. В Бомбее первым делом мы пришли на пляж. Здесь песок светлый, поэтому общий вид пляжа чуть более вдохновляющий, чем черный песок и ил в Васае. После того как девочки наигрались и набегались, мы зашли в кафе и Читра угостила всех мороженным. Кафе находится в двух шагах от храма ИСККОН.
Храм построен из розовато-охристого мрамора, очень нарядное и симпатичное сооружение. Правда, на тот момент еще не закончились строительные работы. Алтарная находится на втором этаже. Она производит очень хорошее впечатление. Почему-то мне особенно понравилось, что пол деревянный, что нетипично для Индии. Стены отделаны резными деревянными украшениями и увешаны картинами с изображениями Кришна-лилы. Вся алтарная выдержана в мягком теплом колорите. Несмотря на достаточно большой размер зала, в нем по-домашнему уютно. Атмататтва встретился с какими-то старыми знакомыми и ненадолго оставил нас. Мы обошли всю алтарную, разглядывая каждый уголок и каждую картину. Мне особенно запомнились изображения главных гопи, каждой гопи по отдельности. Потом вернулся Атмататтва и сказал, что Радханатха Свами ждет нас в своей комнате. Мы пришли к нему и сели вокруг него. Радханатха Свами говорил детям что-то воодушевляющее. Я сидела в дальнем углу, а он говорит очень-очень тихо, поэтому я не расслышала ни слова. Кстати, не только я, - девочки, сидевшие рядом со мной, тоже ничего не расслышали. В конце Радханатаха Свами раздал всем маленькие пакетики с махапрасадом и мы вышли. Потом мы спустились на первый этаж, там был обед. После прасада мы отправились домой.
Девочки были в восторге от экскурсии и возбужденно болтали. В электричке, на обратном пути, всю дорогу они громко пели хором. Не то чтобы это у них принято петь в электричках, просто им было весело. Они вспоминали все песни из кинофильмов, которые они знают, также пропели мантру Нарасимхи и Харе Кришна. Когда я слышала знакомые слова, я тоже подпевала. Другие пассажирки смотрели на нашу чокнутую компанию и улыбались. Проходящие по вагону торговцы постоянно издавали звук «кс-кс-кс-кссс», как мы зовем кошек. Девочки объяснили, что этот звук служит для привлечения внимания пассажиров, и что это как бы уважительное «обращение». Впрочем, как они же мне пояснили, в каждой местности используются свои звуки и «фишки», поэтому не обязательно, что это «кс-кс» я смогу слышать в каком-то другом штате или городе. Когда я сказала, что мы таким звуком подзываем кошек, они засмеялись.
В этот же день у Вишванатха, мужа Читры, был концерт. Он работает в местной газете, а также поет и иногда преподает пение. Мы пришли на концерт все вместе - Читра, ее свекровь, Радха-Кришна и Атмататтва. В концерте принимали участие несколько певцов и музыкальных групп. В промежутках между музыкальными номерами выступали местные юмористы, которые, естественно, говорили на своем языке. Некоторые песни мне понравились, но большей частью я скучала. Публика реагирует на музыку очень эмоционально, если им песня нравится, они начинают свистеть, подпевать громче самого певца и плясать. Пляшут они смешно, страшновато, диковато, неуклюже, но от души, и сильно машут руками и виляют тазом.
Проснувшись на следующее утро, я испытала блаженство от того, что никто не позвонил и не сказал, что мы должны быть на другом конце города прямо сейчас. Была надежда, что этот день пройдет без неожиданностей. Но неожиданность все-таки случилась. Атмататтва ушел на утреннюю прогулку в 6 утра. Когда он не вернулся в 10 утра, меня стали терзать смутные сомненья. Мы с Радха-Кришной сходили к Читре, надеясь найти его там. Но у Читры он не появлялся. Она позвонила ему на мобильник, но мобильник недоступен. Что случилось – непонятно. Все на ушах. Уже собирались заявлять в полицию. Меня на всякий случай отправили в танцевальную школу, - вдруг Атмататтва придет туда раньше, чем к Читре. А Радха-Кришна и Читра с семьей остались дома. Около часу дня, наконец, раздался стук в дверь. Я открываю и вижу Атмататтву. Таким возбужденным я его еще никогда не видела. Он тут же начала громко оправдываться, а я в первый момент оторопело смотрела на него и не могла понять, почему он такой взвинченный. Оказывается, сначала он пришел домой к Читре и там получил хорошую взбучку по полной программе от всех – от разгневанной Читры, ее свекрови, ее мужа и Радха-Кришны. Он стал рассказывать свои сегодняшние приключения, а я, глядя на него, еле сдерживала смех.
История началась с того, что утром не было воды. Поэтому Атмтаттва пошел на прогулку немытый, в грязной одежде. Он решил после прогулки зайти к Читре и помыться у нее дома, и взял с собой чистую одежду. Но, как только он вышел из дома, ему позвонили на мобильник. Откуда-то кришнаиты узнали его номер. Одна женщина была больна, она находилась в больнице на Мира-роуд. Ей было плохо, и она захотела срочно увидеть Атмататтву, чтобы он ее поддержал. Атмататтва согласился и поехал на Мира-роуд. Он решил, что, приехав, позвонит оттуда. Но там была плохая связь, и позвонить не получилось. Там же он искупался и переоделся. А когда вернулся такой живой и невредимый, да еще и прилично одетый, его с порога атаковали Читра и компания. Мол, почему никому ничего не сказал, не предупредил, не позвонил. Если не знал, что поедет на Мира-роуд, то почему вышел из дома такой нарядный и с сумкой (в сумке-то у него как раз и была сменная одежда). В общем, ему не давали даже рта раскрыть, никто его не слушал, все только громко галдели.
Пока мы шли из танцевальной школы к Читре домой, Атмататтва рассказывал мне эту историю, а я как могла, пыталась привести его в чувство. Меня разбирал смех, когда я представляла, как любопытно выглядела эта парочка в глазах прохожих – возбужденно жестикулирующий и что-то громко доказывающий старик и белая девушка, которая его успокаивает. Забавно.
На следующее утро пришли старшие ученицы школы Бхарати, Ранджини, Анагха и Шрути. Они разучивали новый танец. Этот танец посвящен Ганеше. Мы наблюдали за ними, и было заметно, что этот танец у них еще не поставлен, и они танцуют несколько неуверенно, невпопад. Через некоторое время Атмататтва вмешался и спросил их «О чем вы думаете во время танца?» Они ответили, что думают о Читре, стараясь повторить за ней движения, и о том, чтобы двигаться синхронно. «А кто из вас во время танца думал о Ганеше?» - спросил Атмататтва. Никто. «Теперь начните заново. Только на этот раз вначале постарайтесь думать о Ганеше, представлять его и изображать его движениями». Они так и сделали, и у них получилось лучше. «А теперь не думайте о Ганеше, а думайте «Я - Ганеша», считайте себя Ганешей, станьте Ганешей, отождествитесь с ним. Танцуете не вы, а Ганеша». После этого они стали танцевать намного лучше, это было хорошо заметно.
Последний день в Васае прошел без приключений. Уставший Атмататтва был окружен детьми и взрослыми и решал их бесконечные проблемы. Вечером Радха-Кришна и я погрузили свой багаж на рикшу и отправились на вокзал. Атмататтва с нами не поместился, мы попрощались в школе. У меня был шок, когда я увидела, как приходит поезд, как люди вываливаются из него и как огромная черная толпа штурмом вламывается во все двери. Было действительно страшно. Одну электричку мы пропустили.
Когда подошла следующая электричка, нам повезло, что двери оказались прямо напротив нас, и мы смогли влезть и даже занять сидячие места. О том, что индусы постоянно пялятся на меня, я уже особо не говорю, но на вокзале и в поезде это было особенно явно. У меня как-то сам собой выработался «особый взгляд на мир», когда просто не видишь эти лица, не встречаешься с ними глазами, скользишь, не касаясь их, а больше смотришь в пол, по сторонам или куда-то в неопределенное пространство. Я была рада, что у меня есть «ангел-хранитель» в лице Радха-Кришны, который все устраивает как надо, а мне остается только следовать за ним. В электричке одна девушка ела странные фрукты, напоминающие по виду то ли крупную алычу, то ли мелкие зеленые помидоры. Она, естественно, тоже разглядывала мена как диковинку. Окружающие нас пассажиры и эта девушка разговорились с Радха-Кришной, расспрашивая обо мне, - кто такая, зачем сюда приехала, сколько мне лет, замужем-не замужем, в общем, стандартные индийские вопросы. Девушка предложила мне попробовать один из ее фруктов. Помня наставления Эспи ни от кого ничего не брать, я отказывалась, но девушка была настойчива. Радха-Кришна ничего против не сказал, поэтому я решила рискнуть. Ничего, едабельно. Напоминает айву. Радха-Кришна сказал, что это «бель». Ну ладно, бель, так бель. Видя, что «оно» мне понравилось, девушка отдала мне весь пакетик с этими «белями».
Мы приехали на станцию, которая называется Курла. Выговорить это название я не смогла ни с первой, ни со второй попытки, потому что Радха-Кришна произносит его совершенно нечленораздельным, неповторимым звуком. (Спустя некоторое время до меня дойдет, что Радха-Кришна надо мной просто издевается и нарочно говорит в моем присутствии на своем языке, наслаждаясь моим страдальческим-ничего-непонимающим видом, при этом победоносно глядит на меня и хихикает).
В общем, из этой Курлы мы добрались до другого вокзала, где уже стоял наш поезд. Внутри вагон не такой грязный и страшный, как электричка, на какой-то процент поприличней. Мы нашли свои места и поставили вещи. Вернее, справедливо будет сказать, что это Радха-Кришна нашел места и поставил вещи, а я бы, наверное, сама и поезд не нашла. Ну, наконец-то, едем…
Только на следующее утро около 11 утра проверили билеты. Я подумала, интересно, значит, все это время можно было легко проехать зайцем. Так, наверное, многие и делают. По вагону непрерывно ходят туда-сюда
Торговцы всякой всячиной и попрошайки. Наши соседи играли в карты. Мимо проходил какой-то служащий и почему-то отругал их. Было забавно - взрослых мужиков отчитывают как школьников, я сразу представила, как бы отреагировали на такого воспитателя в российском поезде. Когда он ушел, мне перевели, что он их стыдил, мол, как вы себя ведете перед мадам (это я). Смешно. Вели они себя нормально, играли себе, никого не трогали, и даже не шумели.